моем лице, Жасмин добавила, — Вернее, могу ей быть. А Оливер, как мне кажется, очень цельная личность — его не возьмешь просто так.
— Так и есть.
Я обернулся. Оливер стоял неподалеку с кофе и сэндвичами в руках и улыбался:
— Спасибо за такое мнение.
Он подошел ближе:
— Вот, держите. Взял на свое усмотрение, как ты сказал.
Снова усевшись на банкетках, мы принялись за завтрак. Где и просидели, разговаривая, почти до обеда.
Оливер рассказал, как они подружились с моим отцом и с Джеффри в старших классах школы: о том, как Джеффри чуть не побили хулиганы в его первый день в новом классе, и Оливер за него вступился. И как те же парни отобрали у моего отца домашнюю работу по химии, а денег на новые реактивы у него не было; и тогда Джеффри сказал: о'кей, я куплю всё необходимое, но ты поможешь нам сделать это задание. И с тех пор мой отец помогал друзьям с химией, физикой и биологией, Джеффри — с математикой, литературой и прочими общественными и экономическими предметами, а Оливер… Оливера в то время боялись самые отъявленные хулиганы.
Через какое-то время к нам подошла медсестра и сказала, что мы можем зайти к Джеффри, но только по одному и если обещаем не тревожить его. Мы с Оливером переглянулись, и он сказал:
— Иди сначала ты.
Я кивнул. Медсестра проводила меня в палату.
Джеффри лежал с открытыми глазами и чуть повернул голову, чтобы взглянуть на меня. Лицо его было бледным и уставшим. Но в глазах была жизнь.
— Как ты? — спросил я как можно более твёрдым голосом.
Он постарался улыбнуться:
— В порядке. Прости, что напугал.
Я показал головой:
— Тебе не за что извиняться. Как ты себя чувствуешь?
— Боюсь, так же, как выгляжу, — ответил он с той же улыбкой.
— Выглядишь ты неплохо, — соврал я, — так что, постарайся и чувствовать себя не хуже.
Лицо его стало серьёзным:
— Виктор, я… плохо помню то, что случилось. Я…
— Это не важно. Ничего такого и не произошло. Тебе не о чем переживать и волноваться. Выздоравливай, пожалуйста. Ты так нужен нам.
— Нам?
— Мне и Оливеру точно, — заверил я.
Джеффри на мгновение задумался:
— Он здесь?
Я кивнул.
— Он же был во сне, да? — Джеффри нахмурился.
— Послушай, — сказал я как можно мягче, — Сны — это всего лишь сны. Не нужно придавать им слишком большое значение. А правда жизни в том, что и я, и Оливер любим тебя.
Джеффри молча смотрел на меня, а потом отвернулся. Но через какое-то время снова взглянул и произнёс:
— Пожалуйста, позови его.
Я привёл Оливера и вышел из палаты. Но… я слишком переживал за них, потому прикрыл дверь за собой и замер.
— Ну и напугал ты меня, — Оливер пытался говорить бодро.
Ответа не было. Я услышал лишь шаги Оливера, подошедшего к кровати. И снова тишина. Я не выдержал и осторожно заглянул в палату: Оливер стоял рядом с изголовьем кровати, прикрыв глаза рукой.
— Если бы ты умер… — он покачал головой, и чуть слышно выдохнул:
— Не оставляй меня одного.
Казалось, эти слова вырвались помимо его воли. А потом, уже громче, он сказал:
— Прости.
Джеффри взял его за руку:
— Спасибо, что ты есть, Оливер.
Я ушёл, стараясь не издать ни звука.
Жасмин ждала меня на той же банкетке:
— Ну как он?
— Выглядит не очень. И, боюсь, далёк от покоя. Но, надеюсь, Оливер это исправит.
— Думаю, так и будет, — и, помолчав, она добавила, — Какие у нас планы?
Я сел рядом и задумался. Я не хотел и не мог допустить, чтобы кто-то ещё из моих близких пострадал. Но как защитить их? Что же касается Жасмин… Как я могу думать о ней, когда она сидит рядом?
Я взглянул на неё. Она улыбнулась:
— Я не читаю твои мысли, ты помнишь?
Я не удержался от улыбки в ответ:
— Иногда кажется, что это не так, — и невольно поймал себя на том, что мне хотелось бы оказаться с ней в совсем другом месте: тёплом, уединённом, и повторить то, чем мы занимались прошлой ночью. Прежде, чем уснули и вернулись в кошмар.
— Что я знаю твои чувства, тоже помнишь? — Жасмин взглянула на меня чуть исподлобья, застенчиво и лукаво одновременно.
— Ага. И мне нравится делить их с тобой, — моя улыбка стала ещё шире, и тут же я почувствовал укол вины: состояние Джеффри ещё далеко от радостного. Да и наша схватка с Этьеном только началась.
— Не вини себя — ты и так не страдаешь излишней жизнерадостностью, — сказала Жасмин тихо и мягко.
Чёрт, да я, похоже, нашёл идеальную женщину.
Через некоторое время к нам вышел Оливер. И мне показалось, что «пружина» внутри него хоть немного да разжалась, позволяя дышать свободнее:
— Я ещё побуду с ним, но потом мне придётся уехать. А пока вы можете передохнуть, — Оливер чуть улыбнулся.
Я кивнул:
— Пожалуй, мы так и сделаем.
Мы зашли в кафе и пообедали. Большую часть времени мы сидели молча — нам оказалось комфортно молчать друг с другом. Жасмин и так знала, что у меня на душе. А я… всё ещё боялся лезть ей в душу. Мне казалось, если она захочет, то скажет сама. Ведь, в отличие от меня, Жасмин легко выражала свои чувства.
Вот и на этот раз она заговорила:
— Если я не нужна тебе прямо сейчас, может, отвезёшь меня домой? Хочу проведать маму. У неё сегодня выходной.
Я кивнул:
— Конечно. Скажешь, когда зайти за тобой. Или позвони. А я вернусь в больницу.
Когда мы подъехали к её дому, Жасмин улыбнулась и сказала:
— Когда всё закончится, ты не против познакомиться с моей мамой?
Видя мою озадаченность и смущение, она рассмеялась:
— Никакой официальной встречи. Просто, думаю, маме захочется хоть мельком взглянуть на человека, с которым её дочь проводит столько времени.
— Ты…
— Теперь ты не хочешь, чтобы я говорила, что мы встречаемся? — она лукаво смотрела на меня.
— Да нет… — я совсем запутался.
— Ладно, не переживай. Я всё поняла. Я сказала именно то, о чём подумала: неплохо бы, чтобы моя мама познакомилась с человеком, который так важен для меня.
Я ещё больше смутился:
— Да. Я не против. Тем более, ты уже познакомилась с моей семьёй.
Жасмин, улыбнувшись, кивнула:
— И мне очень нравится твоя семья.
— Потому я и подумал: понравимся ли мы с твоей мамой друг другу, — сказал я тихо.
— Хм. Думаю, вы найдёте друг друга приемлемыми, — Жасмин чмокнула меня в щёку и вылезла из машины, — Я позвоню.
Я кивнул и молча смотрел, как она